Добро в эпоху постмодерна
Недавно я практически случайно попала на совещание топ-менеджмента одной рязанской конторы — умеренной крупности и повышенной продвинутости. Директор и трое руководителей отделов встретились, чтобы посмотреть презентацию нанятой аналитической группы, которая выясняла, как у компании дела на рынке и куда ей двигаться дальше. Помимо прочего разговор зашел о трендах, — самых разных течениях в области науки, политики, культуры и экономики, которые могут определять ситуацию на рынке в будущем. Спор возник из-за одного тренда, который аналитики увидели на западе и попробовали спроецировать на Россию, — он назывался у них «новая благотворительность».
Аналитики выразили предположение, что и в России поднимается новая волна благотворительности. Я согласилась, что поднимается. Топ-менеджмент возразил, что в России может и поднимается, но в Рязани — нифига.
Итак, поднимается или нет? И если поднимается, то что в ней нового?
Спор о том, поднимется или не поднимается, решила бы простая статистика: например, процент рязанцев, которые приняли за последний год участие хотя бы в одном благотворительном мероприятии. Но я таких исследований не проводила и не знаю, кто проводил. Поэтому я дилетантски опираюсь на собственные наблюдения.
За последние три года в Рязани появились как минимум три общественные организации, про которые я знаю наверняка, что это не отмывание денег и не «ЕдРо», что они реально работают и что их поддерживает вполне заметное количество людей. Это «Детские домики», помогающие сиротам, это «Лучшие друзья», спасающие бездомных кото-собак, и это «Эра», преимущественно занимающаяся проблемами рязанских лесов. Наверняка есть и еще, просто об этих трех я знаю достаточно, чтобы говорить с относительной уверенностью. О крупности, эффективности, перспективности этих организаций можно поспорить, но факт остается фактом – три года назад их не существовало, а пять лет назад никто бы толком не поверил, что они вообще могут существовать. Немаловажно, что в этих организациях работают не старые девы в косыночках, а вполне себе привлекательные люди – молодые, успешные, нормально зарабатывающие, благополучно женатые и так далее. То есть, мы имеем дело не с маргинальным явлением.
Не спорю, что рассмотреть этот тренд пока что можно только под микроскопом, и только если очень захотеть, но он есть. Я этом уверена, потому что прекрасно помню совсем недавние времена, когда его не было.
Интереснее понять, какая она, эта новая благотворительность? У меня есть несколько наблюдений, и я готова признать, что они спорные.
Благотворительность в стиле casual
Во-первых, для новой благотворительности характерен гораздо меньший градус пафоса. Например, Чулпан Хаматова (все еще главный тренд-сеттер в таких вещах) на вопрос о том, зачем она это делает, отвечает что-то неопределенное и неромантическое насчет «естественной потребности». Никаких возвышенных чувств, никакого героизма, никакой самоотверженности, — все это дурной тон. В жизни современного нормального человека благотворительность должна стоять в списке дел где-то между покупкой кофеварки и уроком йоги. Может, когда-то были времена, когда люди пытались выдать отдых и развлечения за творение добра, но теперь все наоборот. Во время акции по уборке леса встречаю на тропинке одного знакомого с пакетом для мусора, в перчатках. Он говорит: «Да вот, решили прогуляться тут, погода хорошая». Лично мне это понятно. Советская эпоха оставила нам в наследство иммунитет к героическому, великому и благородному: мы хорошо знаем, что все это слишком чревато лицемерием.
Благотворительность как инвестиция
Во-вторых, новая благотворительность не одобряет излишней чувствительности. Душевные порывы, сочувствие, сопереживание – это не то чтобы плохо, но эпоха требует, чтобы после сердечного импульса тут же включался мозг. В тренде это видно совершенно четко, — если чувственные мотивы и выражаются, то всегда очень сдержанно. Даже зоозащитники, лоббируя создание государственных приютов для животных, опираются на рациональные аргументы, в том числе и экономические. Меня впечатлило, что у «Лучших друзей» животные с «передержек» на руки новым хозяевам передаются на основании договора — строгого, четкого и весьма устрашающего. Всякое «мимими» присутствует, конечно, но явно не выдвигается на первый план.
Благотворительность с чувством юмора
Постмодерн, господа! – смеяться можно и нужно практически надо всем на свете. То, над чем нельзя смеяться, вызывает у нас всяческие подозрения, и правильно. Если раньше при творении добра можно было испытывать только сочувствие и умиление, то теперь можно и поржать. На Facebook одна международная кампания против рака груди (вот уж где мало веселого) называется Feel Your Boobies («Пощупай свои сиськи»). Крутейшая круть! Российская акция по сбору подгузников «Сухая попа» с улыбающейся задницей младенца на логотипе движется примерно в том же направлении. А раньше она обязана была называться как-нибудь вроде «Бедные милые малыши».
Благотворительность перед камерой
Неизбежная публичность – абсолютно новая черта современной благотворительности. Делать добро тихо сегодня очень трудно и малоэффективно, и это все понимают. Споры на тему «это добро или PR?» встречаются все реже, потому что ежу понятно, что отделить одно от другого практически невозможно. Чтобы собрать 200 пар подгузников, а не 20, нужно рассказать об акции людям. Чтобы люди узнали об акции, нужны публикации в СМИ. Чтобы СМИ клюнули, нужна красивая картинка и праздник с воздушными шариками. Чтобы люди не побоялись жертвовать деньги, нужна VIP-персона, которой поверят. Где VIP-персона, там телекамеры – и так далее.
Между тем, все, что делается перед камерами, неизбежно приобретает привкус ненастоящести, — но это не значит, что все тут же перестает быть настоящим. Тем, кто пытается делать добро в информационную эпоху, рано или поздно приходится решить для себя вопрос: это я от души или так, покрасоваться? И одно другому, в общем-то, не обязательно противоречит.
В общем, философия новой благотворительности вкратце выглядит примерно так:
«Я делаю это не потому, что у меня чувство долга, а потому что мне так нравится. Я делю это, не отрываясь от своего коммуникатора. И прежде чем я начну это делать — убедите меня, что это эффективно. И не ждите от меня слез умиления, я циник. И не фотографируйте меня около вашего логотипа, он дурацкий».
Как со всем этим быть? Я думаю так:
Если вас это смущает, смиритесь. Устаревшие представления о благотворительности, замешанные на классической литературе, картинах типа «Ленин тащит бревно», рассказах Гайдара и т.д. мешают нам успешно встроить ее в нормальную жизнь нормального человека.
Если вы этого тренда не чувствуете, подождите пару лет. Он неизбежно докатится до провинции и останется тут надолго. Повального увлечения благотворительностью, конечно, не будет, но если вам давно хочется принести в мир немного добра – очень скоро вы сможете сделать это, никому не показавшись фриком.
Если вас тревожит, что это новое добро на самом деле какое-то вовсе и не добро, уймитесь. Не нам решать, какое добро настоящее, а какое — нет. Ни слезы, ни пафос, ни скромность, ни серьезность не доказывают искренность намерений.