« А Б »

«АБ» RSS

Добро в эпоху постмодерна

Недавно я практически случайно попала на совещание топ-менеджмента одной рязанской конторы —  умеренной крупности и повышенной продвинутости.  Директор и трое руководителей отделов  встретились, чтобы посмотреть  презентацию  нанятой аналитической группы, которая  выясняла, как у компании дела на рынке и куда ей двигаться дальше.  Помимо прочего разговор зашел о трендах, — самых разных течениях в области науки, политики,  культуры и экономики, которые могут определять ситуацию на рынке в будущем.  Спор возник из-за одного тренда, который аналитики увидели  на западе и попробовали спроецировать на Россию, — он назывался у них «новая благотворительность».

Иллюстрация: Катя Бескорнова

Аналитики выразили предположение, что и в  России  поднимается новая волна благотворительности. Я согласилась, что поднимается. Топ-менеджмент возразил, что в России может и поднимается, но в Рязани — нифига.

Итак, поднимается или нет? И если поднимается,  то что в ней нового?

Спор о том, поднимется или не поднимается, решила бы простая статистика: например, процент рязанцев, которые  приняли  за последний год участие хотя бы в одном благотворительном мероприятии. Но я таких исследований не проводила и не знаю, кто проводил. Поэтому я дилетантски опираюсь на собственные наблюдения.

За последние три года в Рязани появились как минимум три общественные организации, про которые я знаю наверняка, что это не отмывание денег и не «ЕдРо», что они реально работают и что их поддерживает  вполне заметное количество людей.  Это «Детские домики», помогающие сиротам, это «Лучшие друзья», спасающие  бездомных кото-собак, и это «Эра», преимущественно занимающаяся  проблемами рязанских лесов. Наверняка есть и еще, просто об этих трех я знаю достаточно, чтобы говорить с  относительной уверенностью.   О крупности, эффективности,  перспективности этих организаций  можно  поспорить, но факт остается фактом – три года назад их не существовало, а пять лет назад никто бы толком не поверил, что они вообще могут существовать.   Немаловажно, что в этих организациях работают не старые девы в косыночках, а вполне себе привлекательные люди – молодые, успешные, нормально зарабатывающие, благополучно женатые и так далее. То есть, мы имеем дело не с маргинальным явлением.

Не спорю, что  рассмотреть этот тренд  пока что можно только под микроскопом, и только если очень захотеть,  но он есть. Я этом уверена, потому что  прекрасно помню совсем недавние времена, когда его не было.

Интереснее понять, какая она, эта новая благотворительность? У меня есть несколько наблюдений, и я готова признать, что они спорные.

Благотворительность в стиле casual

Во-первых, для новой благотворительности характерен гораздо меньший градус пафоса. Например, Чулпан Хаматова (все еще главный тренд-сеттер в таких вещах) на вопрос о том, зачем она это делает, отвечает что-то неопределенное и неромантическое насчет «естественной потребности».  Никаких возвышенных чувств, никакого героизма, никакой самоотверженности, — все это дурной тон. В жизни современного  нормального человека благотворительность должна стоять в списке дел  где-то между покупкой кофеварки и уроком йоги.  Может, когда-то были времена,  когда люди пытались  выдать отдых и развлечения за творение добра, но теперь все наоборот. Во время акции по уборке леса встречаю на тропинке одного знакомого с пакетом для мусора, в перчатках. Он говорит:  «Да вот, решили прогуляться тут, погода хорошая».  Лично мне это понятно. Советская эпоха  оставила  нам в наследство иммунитет к героическому, великому и благородному: мы хорошо знаем, что  все это слишком чревато лицемерием.

Благотворительность как инвестиция

Во-вторых,  новая благотворительность не  одобряет излишней чувствительности.  Душевные порывы, сочувствие,  сопереживание – это не то чтобы плохо, но  эпоха требует, чтобы после сердечного импульса тут же включался мозг. В тренде это видно совершенно четко, — если чувственные мотивы и выражаются, то всегда очень сдержанно.  Даже зоозащитники, лоббируя создание государственных приютов для животных, опираются на рациональные аргументы, в том числе и экономические.  Меня  впечатлило, что у «Лучших друзей» животные  с «передержек»  на руки новым хозяевам передаются на основании договора — строгого, четкого  и весьма устрашающего. Всякое «мимими»  присутствует, конечно, но явно не выдвигается на первый план.

Благотворительность с чувством юмора

Постмодерн, господа! – смеяться можно и нужно практически надо всем на свете. То, над чем нельзя смеяться, вызывает у нас всяческие подозрения, и правильно. Если  раньше при творении добра можно было испытывать только сочувствие и умиление, то теперь можно и поржать. На Facebook  одна международная кампания против  рака груди (вот уж где мало веселого)  называется Feel Your Boobies  («Пощупай свои сиськи»). Крутейшая круть!  Российская акция по сбору подгузников  «Сухая  попа» с улыбающейся  задницей  младенца  на логотипе движется примерно в том же направлении. А раньше она обязана была называться  как-нибудь вроде «Бедные милые малыши».

 Благотворительность  перед камерой

Неизбежная публичность – абсолютно новая черта  современной благотворительности.  Делать добро  тихо  сегодня очень трудно и малоэффективно, и это все понимают. Споры на тему «это добро или PR?»  встречаются все реже, потому что  ежу понятно, что отделить одно от другого практически невозможно.  Чтобы собрать 200 пар подгузников, а не 20,  нужно  рассказать об акции людям. Чтобы люди узнали об акции, нужны публикации в СМИ. Чтобы СМИ  клюнули,  нужна красивая картинка и праздник с  воздушными шариками. Чтобы люди  не побоялись жертвовать деньги, нужна VIP-персона, которой  поверят.  Где VIP-персона, там телекамеры – и так далее.

Между тем, все, что делается перед камерами, неизбежно приобретает привкус  ненастоящести, — но это не значит, что все тут же перестает быть настоящим.  Тем, кто пытается делать добро в информационную эпоху, рано или поздно приходится решить для себя вопрос: это я от души или так, покрасоваться? И одно другому, в общем-то, не обязательно противоречит.

В общем,  философия новой благотворительности вкратце выглядит примерно так:

«Я делаю это не потому, что  у меня чувство долга, а потому что мне так нравится. Я  делю это, не отрываясь от своего коммуникатора. И прежде чем я начну  это делать —  убедите меня, что это эффективно.  И не ждите от меня слез умиления, я циник.  И не фотографируйте меня около вашего логотипа, он дурацкий».

Как со всем этим быть?  Я думаю так:

Если вас это смущает, смиритесь.  Устаревшие представления о благотворительности,   замешанные на классической литературе, картинах типа «Ленин тащит бревно», рассказах Гайдара и т.д. мешают нам  успешно  встроить ее в нормальную жизнь нормального человека.

Если  вы этого тренда не чувствуете, подождите  пару лет.  Он неизбежно докатится до провинции и останется тут надолго. Повального увлечения благотворительностью, конечно,  не будет, но если  вам давно хочется  принести в мир немного добра – очень скоро вы сможете сделать это, никому не показавшись фриком.

Если вас тревожит, что это новое добро на самом деле какое-то вовсе и не добро, уймитесь. Не нам решать, какое добро настоящее, а какое — нет.  Ни слезы,  ни пафос, ни скромность, ни серьезность не доказывают искренность намерений.

« »