Продавать старье

Мы долго прицеливались к этому репортажу. Ходили вокруг барахолки, как голодные весенние коты, обдумывая, как нам стать своими в этом мире. Так нам пришла в голову мысль: все очень просто — надо самим что-то продавать. И вот мы с Сашей примерно в семь часов утра стоим на возвышенности со стороны улицы Почтовой и обсуждаем, где нам разместить картонки с нашим барахлом на продажу.

Я машу рукой, Саша внимательно слушает, кивает и вносит коррективы в наметившуюся рекогносцировку. Со стороны это напоминает разговор двух старших военных чинов (я одет в пальто, скроенное по образцу морского бушлата, на Саше — американская военная куртка с фамилией Wilson) перед ответственными маневрами на местности. Решаем разместиться напротив баскетбольной площадки, в самом центре Лыбедского бульвара. Слева и справа от нас колышется утреннее барахольное море, периодически выплевывая на поверхность торговцев, покупателей, собак, полицейских и, конечно же, вещи.

7:00

 

Убедившись, что мы нашли свободное место и пройдя традиционный торговый ритуал («Это место не занято?» «Да – свободно»), раскладываем на землю наш старый чемодан и картонки. Если судить по товару, мы довольно странные люди.

Продаем:

— несколько номеров Esquire, «Сноба», «Афиши»;
— идиотические книги про питание и здоровье («10 простых программ для тренировки тела», «Здоровое макробиотическое питание» и пр.);
— «раритетный» советский винил (Алла Пугачева, Юрий Антонов, The Beatles);
— фотоаппарат «Зенит» неработающий (приманка для хипстеров);
— детскую игрушку на присоске (довольно пыльная и страшноватая);
— сантехнический гибкий шланг-подводку для крана (вообще мы ее не продаем, а для антуража положили, но этот товар оказался самым популярным);
— угол для канализационной трубы на 50 мм;
— гаражный фонарь неработающий со зловещим названием «Гарин».

7:30 Первая волна

 

Первая волна покупателей приходит быстро. Ими оказываются выходцы из бывших союзных республик средней Азии — рабочая кость современной России. Узбеки и таджики равнодушно проходят мимо наших псевдоинтеллектуальных богатств, временами шаря глазами по водопроводному шлангу, зато охотно останавливаются около наших коллег-бабушек, продающих кроссовки и джинсы «как новые» («На тебя отлично пойдут»). С треском и грохотом появляется Маша Середа; она на новеньком желтом скутере и в белом шлеме, напоминающем мне тот, которыми пользуются бойцы ОМОН во время разгона демонстраций.

Середа тут же вносит оживление в наш тихий провинциальный барахольный мирок.
«Почему не фотографируете? Вон, смотри, какие интересные платки! Я там видела супертрусы лежат на зеленом плаще, очень красиво — современное искусство!». Мы вяло парируем ее выпады: света мало, надо войти в среду — поторговать и прочее. Проходящие мимо узбеки показывают друг другу на скутер и интересуются: почем? Середа отвечает, что она его пока не продает и только вчера купила. В свою очередь наши соседи по барахолке интересуются, почем Середа вчера купила свой скутер. В общем, нас принимают в общину, хотя в добрых взглядах соседей читается что-то про юродивых и сумасшедший дом.

Решаем разделиться. Саша остается торговать, а мы с Середой отправляемся исследовать соседние ряды. Маша тут же покупает народный образчик ретро-эротики. Сейчас бы такое назвали накатом на поликартон и обошлось бы это чудо рублей в 500, но Маша торгует картину за 50 рублей.

Доходим до ряда с трусами-искусством. Выглядит действительно забавно. Но продавец не желает разрешить фотосъемку. Прибавляет сквозь зубы что-то про скутер. Мы выдаем легенду о студентах-художниках, делающих курсовую о культуре уличной торговли в Рязани. Это помогает слабо. В конце концов, договариваемся о фотографии за десять рублей. Отношение к нам неоднозначное. Большинство людей активно отказываются фотографироваться, но некоторые отважные смельчаки соглашаются. Мы делаем несколько кадров. Маша разговаривает с людьми. Какая-то тетка принимает нас за мусульман (у меня «арафатка», у Маши смуглая кожа). Впечатлений много — возвращаемся к нашему лотку.

9:00 Вторая волна

 

Во второй волне покупателей по-прежнему есть узбеки (но уже меньше), появляются шумные цыганские семьи с детьми всех возрастов. Они интересуются всем подряд — от недорогой обуви до очень недешевого кухонно-буфетного антиквариата у соседей: сколько стоят эти ложки? «Пять, нет, десять тысяч рублей за шесть ложек!», — тожественно выдает бабушка-продавец. Но вот он — наш покупатель! Около чемодана останавливается ухоженный мужчина лет сорока, и начинает смотреть «раритетный» винил. Выбирает две пластинки (Moody Blues и «Музыка Моря») и растворяется в толпе. Торговля пошла! Еще через несколько минут беседуем с поклонником reggae-ska. Обладателем дружелюбного взгляда и шнурков раста-расцветки. Обещаю принести в следующий раз сборник российской ska-музыки от 2003 года на CD. Появляется хипстерская молодежь и не молодежь. Всех интересует винил и абсолютно не интересует Esquire и книжки о здоровом творчестве, духе и еде. Периодически прицениваются к «Зениту». Наибольшее внимание вызывает сантехнический шланг, желающих его купить много. Появляются люди, которые «знают цену». Приходится закрыть «проданный» шланг сумкой. После этого появляются люди, которые интересуются уже сумкой. Маша желает нам удачи и уезжает на скутере сажать леса в Мещеру.

10:00-11:00 Третья волна

 

Третья волна — это люди ленивые, любящие поспать. Узбеков почти не видно. Все больше праздно шатающихся личностей с размытыми целями. Они приходят на барахолку в половине одиннадцатого утра и думают, что у них есть шансы купить что-то интересное, на что не успели положить глаз акулы из первой и второй волны (о существовании которых они могут даже не подозревать). Им приходиться уповать на случай.

Мы с Сашей являемся типичными представителями третьей волны. Мы наивно полагали, что являемся чуть ли не единственными на барахолке, кого интересуют советские детские игрушки и слайд-проекторы. Личный опыт показал, как жестоко мы ошибались. Оказалось, что нам приходилось довольствоваться лишь остатками того, что не успели купить менее ленивые наши коллеги.

Итоги

 

Представляя свой город как некую социальную сеть по типу Facebook или ВКонтакте, понимаешь: барахолка неотъемлемая ее часть. Что-то типа группы или community. Сюда люди заходят с различными целями. Для кого-то это развлечение и возможность купить что-то необычное, кто-то приходит торговать, общаться и показывать себя. Но для очень большой части населения города это до сих пор возможность купить нужный им в быту предмет (шланг для полива, старую раковину, резиновые сапоги) реально дешево. А кто-то просто хочет ставить лайки товарам и продавцам.

Что продано за день:

— винилы Moody Blues и «Музыка Моря», по 20 рублей каждый;
— неработающий фотоаппарат «Зенит» за 200 рублей (мужчине, коллекционирующему фотоаппараты «Зенит»);
— один журнал Esquire (поклоннику творчества Эдуарда Артемьева, который купил номер из-за интервью с ним).