« А Б »

«АБ» RSS

Обстоятельства и осознанность

Одна из моих первых буддистских учителей, австралийская монахиня, всегда говорила, что у неё есть только одно желание: чтоб в следующей жизни она стала буддистской монахиней, когда ей исполнится 7 лет.

Тибетские дети попадают в монастырь обычно в 7 лет. Очень редко, но случается, когда ребёнок в 2-3 года начинает вдруг распевать по ночам буддистские мантры, а к 5 годам заявляет, что в прошлой жизни был монахом и в этой жизни намерен пойти тем же путём. Таких случаев, может быть, один на тысячу. Обычно история гораздо банальней – у семьи нет денег, чтоб прокормить своих детей, а в монастыре они получают не только еду и кров, но и образование. В 21 год у молодого монаха есть право выбрать остаться в монастыре, а значит учиться дальше ещё лет 20 до получения сана и статуса учителя, либо уйти в Мир. По факту же уйти могут лишь те, у кого в Миру есть серьёзная финансовая поддержка. Молодые люди, прожившие всю жизнь в монастыре, как правило, ко внешнему миру не готовы. У них нет профессии, родственников либо нет, либо они бедствуют, они не знают, как ТАМ всё устроено и работает . И теперь один из тысячи решается на такой уход в «никуда».

Реальность индуизма ещё менее привлекательна. Романтический образ странствующего отшельника, у которого из имущества лишь несколько кусков оранжевой ткани, чтоб обернуть своё тело, и чаша для подаяния – красивый миф из восточных сказок. На деле Гуры в Ашрамы набирают детей из сотен уличных сирот-попрошаек, которые счастливы уже потому, что могут теперь есть каждый день. В ашраме детей одевают, кормят, обучают религиозным ритуалам, йоге, санскриту, ведическим текстам в обмен на севу – служение. Для воплощения в нищей Индии считай, повезло. Однако в определённом возрасте этих детей принимают в саньясы (монахи) и часто выпускают на все четыре. И здесь у них вариантов не много. Либо реализовывать всю жизнь образ странствующего мудреца, бродить по пыльным дорогам Индии, разбитыми в кровь ногами, и питаться чем Бог пошлёт. Либо закрыться в пещеру в ожидании махасамадхи. Либо же самим попытаться стать такими, как взявший их Гуру – где-то осесть, построить ашрам, и набрать таких же сев – слуг, в общем, сделать карьеру священнослужителя, или, как это принято называть на Востоке, «Духовного Учителя».
Последний вариант, не простой, но многообещающий.

Потому что это лишь кажется, после нескольких лет практик йоги и ощущения внутренних изменений, что если б занимался этим с детства, давно бы просветлел.
На деле такие случаи – редкость.
Если вы поговорите с тибетскими монахами, то можете услышать очень странные вещи: например о том, что вне монастыря – лживый и жестокий Мир, в котором только звери и враги, и что там тебе никто не поможет. А если вам случится поговорить с индуистским саньясином, который прошёл тот же путь, что и буддистский монах, то можете понять, что ему бы хотелось и семью, и детей, и дом, и путешествий и всего того, о чём он мог только слышать, но путь этот для него закрыт. Кроме проведения религиозных ритуалов делать он ничего не умеет, да и не хочет особо. Кому захочется таскать кирпичи на голове? И 10-тилетия йоги, суровые аскезы и садханы, знания наизусть всех ведических текстов и прочее, что нам, европейцам, в «духовном» развитии и не снилось, не заменили простого и понятного желания спокойной, комфортной и сытой жизни. К самадхи в пещере готовы очень немногие, а вот пребывание в Самсаре монахам с детства никто не отменял.

И обратная история. Почти все мои буддистские учителя принадлежат легендарному поколению хиппи 60ых-70ых Запада. Поколению любви, подъёма, ЛСД и альтруизма, многие тогда приняли монашество, вдохновившись восточными учениями и встречами с Мастерами. Сейчас им по 70-80 лет, и они до сих пор несут в себе мощный заряд и подъём своего поколения. Я провела с ними достаточно времени, чтоб понять, что они и по сей день по-настоящему счастливы своим выбором.

Как сказал однажды первый европейский тулку, признанный реинкорнацией тибетского Ламы, Осел Хита, проживший всё детство и юность в монастыре: «можно сколько угодно читать в священных книгах или слушать от важных Учителей о том, что шоколад не принесёт тебе счастья, но чтоб действительно понять, так это или нет, нужно этот шоколад хотя бы раз попробовать».

Разница же между первыми и вторыми, хоть практикуют они на первый взгляд совершенно одно и то же лишь в том, что для первых их путь – стечение обстоятельств в которых выбора, как такового, не было, а для вторых – это выбор. И выбор осознанный. Поэтому для вторых это работает, а для первых, хоть они теоретически гораздо сильнее, нет.

Одна из наиболее коварных ошибок – доведение практики до автоматизма. Потому что во-первых она перестаёт работать, теряется её значимость и значение, а во-вторых из этого состояния потом очень сложно выбраться. Так же, как сложно выбраться из любой инерции. Мы привыкаем жить на автомате, и даже если умом понимаем, изменить что-то не получается. Мы даже и не пытаемся. Всё остаётся на уровне разговора, мысли, прочтённой книги. Выбраться же из состояния инертных практик ещё сложнее. Потому что всё уже прочитано, выучено, через учителей пройдено.
Да, иногда изменить обстоятельства невозможно. Но осознанный выбор может быть и внутри обстоятельств. Он всегда есть. Всегда. И даже если внешне что-то нельзя изменить, можно это сделать внутренне.

« »