По примеру Москвы

Музыкант и дворник Женя Московский рассказал "АБ" о своей поездке в Амстердам, об отличиях европейцев от русских и о том, каким он видит мир после поездки

О дороге в Амстердам

Я уже был в Амстердаме один раз, но это было проездом. Это была туристическая поездка. Я видел хостел, какой-то конференц- зал, полторы улицы и два аэропорта. И мне очень понравилось.

Дальнобойщики говорят, что на Украине очень сложный переход границы. Они мне так и сказали: «Езжай лучше через Прибалтику, там быстро перейдешь границу, никаких не будет проблем».

Хочешь преподавать математику — преподавай. А мое сердце давно хотело в Амстердам. Это была такая мечта.

Я получил визу и рванул. Вышел из дома в 3 часа ночи, пошел пешком до вокзала, на вокзале сел на электричку, доехал до Москвы и часов в 7-8 утра я был уже на трассе в сторону Риги. По ней и доехал до границы.

Виза начиналась только со следующего дня. Я переночевал, искупался в озере, спросил в кафе горячую и холодную воду, спокойно приготовил себе какую-то еду. Приготовил, поспал, комары покусали, все хорошо. Потом перешел в Прибалтику.

Я заходил в машину и сразу говорил: «Здравствуйте, меня зовут Женя, я еду автостопом в Голландию, Амстердам. Я сам из Рязани и вот сегодня еду в сторону Берлина».

В основном сажают мужчины, женщин, ну, может, две или три я могу вспомнить. Они просто меня жалели. Были на самом деле интересные люди, у меня все записано, все люди записаны, все имена. Многие представлялись.

— «У меня стоял секундомер, обратный отсчет на 20 минут и он обычно звонил уже в новой машине. Это очень круто»

Я могу вспомнить две-три машины, где было больше одного человека. Когда ехал из Вильнюса, меня подбросила целая компания, их было четыре человека в легковой машине. Машина типа девятки, обычная 4-х дверная коробочка. Я сел посередине, они все были немножко подвыпившие, ну, кроме водителя.

Первый шаг — выйти на дорогу и поднять руку — это важный момент. И я практически всегда волнуюсь. На дороге я стоял и думал: а кто будет следующий и куда меня довезут?

Конечно, меня всегда впечатляли фуры. За границей они классные, с кондиционером, много места, можно бросить два рюкзака и свободно расположиться. Очень мягкое кресло. Но были и легковушки, в которые приходилось впихиваться.

У меня стоял секундомер, обратный отсчет на 20 минут и он обычно звонил уже в новой машине. Это очень круто

Как выяснилось позже, свой маршрут я наметил очень приблизительно. Я знал, что из Берлина нужно ехать в Амстердам, а по какой дороге и как лучше это делать, я не знал.

У меня была карта, купленная в магазине, мой путь там занимал примерно два листа А4, я ее порезал кусками и нужные мне положил в папку.

Для меня слово турист ассоциируется с такими мужиками и тетками, которые ходят в драных кедах с огромными неудобными советскими зелеными брезентовыми рюкзаками. И они ходят куда-то в Мещеру, месят сутками грязь, едят непонятно что. Но в принципе, я этим и занимался.

Конечно, я не люблю ночевать на дороге, лучше к кому-нибудь вписываться. Этот образ жизни, когда нужно готовить на костре — я пока до этого не дорос, может, еще не прочувствовал.

У меня не было палатки. Я раскладывал пенку, спальник, забирался в клеенчатый мешок. Сам дома запалил зажигалкой один угол в клеенке и получился такой карман, в который я ложился.

Я ел то, что можно приготовить горячей водой или даже без горячей воды. Это были бутерброды или быстрорастворимый завтрак, хлопья. По дороге туда я провел две ночи в Варшаве, потому что дождик был, в дождь не хотелось автостопить. В дождь ты стоишь в плаще какой-то странный.

Есть специальный сайт hitchwiki, где люди смотрят, как лучше въехать или выехать из города. А у меня была карта формата А3 центра Берлина, которую я взял из гостиницы. Смотрю — о, эта дорога в сторону Голландии.  Встал, а мне говорят: «Чувак, ты тут классно стоишь, но непонятно куда ты едешь вообще». Тогда я написал табличку: Ганновер, Берлин.

Хорошо это или плохо, но моей целью не был осмотр достопримечательностей. Если что-то попадалось по пути, я смотрел. Моей главной целью было доехать до Амстердама и там зависнуть. Посмотреть город, поиграть на улице. Почувствовать, как люди там живут.

Об отличиях европейцев от русских

Меня многие спрашивают: а ты видел вот это? А я не знаю, что-то видел, что-то не видел. Какие-то здания видел, какой-то дворец был. Я был без гида, сам по себе. И у меня была задача найти себе ночлег.

В Берлине я даже не знаю, где ходил. Помню, что это была центральная железнодорожная станция — и все. Мне говорят: иди туда, иди сюда, тут стой. Я даже не знаю, видел ли я какие-то достопримечательности или нет. Просто я шел и шел по нему.

В Амстердаме я провел около 20 дней. Там я общался с людьми, у которых жил, пытался впитать немножко местного колорита, гулял, посещал какие-то места, купил себе велик и просто ездил по городу.

У меня была карта и я думал: так, сегодня я доехал до самого правого угла карты, завтра поеду до другого. И потерявшись в Амстердаме, я потихонечку выезжал на какие-то знакомые места, улицы и потом уже ехал обратно домой.

Кстати, в музей я прошел совершенно бесплатно. Так получилось, что я зашел через выход, а вышел через вход. Вот музей, вот экспозиция, думаю бесплатно, а на выходе, оказывается, нужно было платить что-то.

— «Когда я начинаю вспоминать, чем я там занимался, самому непонятно»

У людей, у которых жил, я взял гитару. Починил ее немножко. Не было каких-то запчастей, я выточил их из карандаша, купил струны. Услугу за услугу – я им починил гитару, а они мне дали ей пользоваться.

Я был очень удивлен, что в пабах продается только пиво. Я подходил к стойке и спрашивал чипсы, картофель фри, просто закусить, а они говорят, что есть только напитки. И это классно, что узконаправленное место не пытается делать огромное толстенное меню, как у нас в любом кабаке – там и суши, и салаты, и супы, и пиво, и вино.

Когда я начинаю вспоминать, чем я там занимался, самому непонятно.

Я спрашивал у них, что они делают, когда идет дождь? «Все как и обычно», — отвечали они. «Мы надеваем плащ, резиновые сапоги и едем на работу».

Я пытался помогать по хозяйству и понял, что сразу не могу. Посуду они моют по-особенному, по-особенному выкидывают бутылки, банки. Например, я пытался в общее одно ведро скинуть бутылки из-под вина, кетчупа, газировки, железные банки из-под сиропов. Они говорили: «Нет, мы ценим твое участие, но пока расслабься, ты не понимаешь, как все делается».

Видел специальный аппарат, кладешь в него бутылку и он — брррвып!

Полицейские машины и машины муниципалитета, задача работников которых чистить город и лазить по колодцам, — у них одинаковая раскраска. Иногда ты не понимаешь — это приехали чистить или приехали полицейские?

Уличные музыканты должны быть лицензированы, то есть ты должен получить лицензию, что ты музыкант и имеешь право играть на улице. И не везде можно играть, есть туристические места, где это запрещено.

Музыкант может находиться на одном месте не более 45 минут. Ты делаешь свое представление, будь то жонглирование или музыка, потом ты должен сменить место. Тем самым поддерживается какая-то ротация, потому что ты можешь сесть на самое крутое место утром и сидеть там до вечера. Приходят люди и спрашивают, когда ты начал играть. Ты говоришь, что начал пять минут назад. Хорошо, отвечают, тогда мы через 40 минут походим, мы заняли за тобой. Вежливо.

Это была больше поездка с самим собой: смогу ли я это сделать или нет. Испытание такое.

Два раза полицейские меня сгоняли с места, где я играл, но они это не делали дубинками или матерными угрозами. Они говорили, что тут играть нельзя. А где можно? Вот иди туда играй. Иногда они подкидывали мне мелочь.

Примерно после недели нахождения в Амстердаме я пресытился всем этим. Я и начал скучать по дому и постоянно зависать на «ВКонтакте».

Конечно, я скучал по Рязани. Если я окажусь в каком-то месте в девять вечера в Рязани – я совершенно спокоен, потому что я знаю, что за час, два я дойду до дома – это совсем не проблема. Но когда оказываешься в чужом городе, в девять часов вечера…

Я несколько дней просто провел за айпадом, лежал на диване, благо, вайфай в доме есть. Ну, потому что был дождь; у меня была такая ломка, привыкание.

Мне подкинули один сайт, называется TED. Там всякие прикольные беседы и разговоры. Один мужик говорил про проблемы современного транспорта.

Я люблю канцтовары, часами шастал по таким магазинам. У нас такого не найти, а там все это копеечное. Я прихожу в магазин, говорю — мне нужен такой блок отрывных листов формата А4. Они говорят — у нас нет, но идете туда, в другой магазин, там есть.

Очень сложно найти продуктовый магазин, открытый в воскресенье. Если ты настолько умен, что не позаботился о себе в будние дни, то в выходные это сделать очень сложно. Да, есть супермаркеты, которые работают постоянно, но их очень мало и они дерут цены в выходные.

Их дружелюбность — это не миф западной клиентоориентированности, я бы назвал это просто человекоориентированностью.

В Амстердаме такое количество велосипедов, что это просто сложно описать. Я проехался по велосипедной стоянке. Она в длину где-то 500 метров и три этажа в высоту.

Если на велосипедной дорожке пешеходы, ты имеешь право им посигналить — и они должны уйти.

Грузовые велосипеды — это вообще фишка Амстердама. Они называются бакфиты, или каргобайки. По-русски это бы звучало как грузовел.

Если жить год в Голландии и собирать каталог велосипедов, то можно приблизиться к тысяче разновидностей велосипедов. И то — это будет не все. Есть очень старые самодельные велосипеды. Тележка (размером в стол) на двух колесах с деревянным рулем — и все это на велосипедной раме.

Хозяйка дома часто говорила: «Ой, что-то нет сока, пойду схожу за соком, я сейчас». Она была в домашних тапках, в домашней майке, каких-то тертых джинсах. Она выходила на улицу и через три минуты была уже дома с соком.

Там, где я жил, через пару домов (этих узеньких, семь метров шириной) был супермаркет. В супермаркете —  кофешоп. В другую сторону четыре дома – это художественная галерея. Соседняя дверь — это тайский ресторан, где гремят посудой по ночам.

Ты заходишь в магазин, в кафе или в музей и понимаешь: здесь все сделано так, что ты не можешь и не хочешь сделать что-то неправильное или кого-то разозлить. Ты делаешь то, что тебе нравится и то, что тебе хочется и это нормально. Ты чувствуешь себя частью большого потока; не стадо, а часть потока, к которой готовы, которой рады.

Семья, в которой я жил, имеет несколько домов и они могут себе позволить работать в удовольствие, делать то, что им нравится. При этом у них нет своей машины. Когда они отвозили своих детей в аэропорт, они взяли машину у своих соседей.

Европейские люди очень интересные, особенно те, с которыми я общался. Они такие антипрокрастинаторы, не любители тратить время просто так, не любители пустой болтовни. Когда мы вместе пили вино, они все равно говорили о довольно интересных и серьезных вещах: о работе с детскими домами, о благотворительной деятельности, о бедности в Африке.

Когда европейцы представляли меня своим друзьям, они говорили примерно так: «Вот это Женя; да, он приехал из России, у него есть идея открыть велопрокат». И сразу человек мне говорил: круто, а какие у тебя планы, а какое у тебя видение? Они задавали кучу вопросов.

Женщина, у которой я жил, говорила: «Я тебя познакомлю с человеком, велосипеды — это его тема. Он понимает от и до, он шарит во всем. Если с ним снюхаешься – это будет кладезь информации».

Хорошая идея – это карта act like a local — «будь как местный». Ты загибаешь листок карты, прикладываешь, видишь, что отсюда до туда — пять минут ходьбы. И еще на ней отмечены места, где можно дешево поесть, что-то посмотреть, бесплатно развлечься.

Я был на рынке хенд-мейда в Европе, там все очень высокого уровня. Тебе его хочется купить. А у нас получается сделанный на коленке хенд-мейд.

— «Многие иностранцы,которые приезжают к нам, говорят: «Странно, все мужчины в Рязани лысые. Много лысых мужчин». Кому за 40 — все лысые. Мои друзья и знакомые, переехавшие сюда, тоже начинают лысеть. Когда в одном городе столько лысых мужчин – полезно ли это?»

В Польше есть магазин, где продают сумки. Сумки они делают из использованных рекламных баннеров. Хорошая прорезиненная ткань, которая не промокает, не выцветает.

Где-то за границей с горки катают большую сырную голову. Об этом знает весь мир. Кто поймает сырную голову, тот и победил. Но в основном люди переламывают там зубы, руки, пока бегут с этой крутой горы за сырной головой. Вот такие вещи есть в мире.

Я набирался всяких идей, хотелось все это привнести в Рязань. Но, когда вернулся, запала не хватило надолго. Может быть, это какая-то психологическая штука?

Я так хотел домой, что даже не заехал в Варшаву и ночевал на дороге, прямо на заправочной станции.

Наверное, следующая моя поездка будет намного короче, потому что две с лишним недели без какой-либо особой программы – это сложно.

Последний меня подвез батюшка из Ухолово. Он довез меня до «Барса» на Грибоедова.

Да, мы останавливаемся у незнакомых людей, мы вписываем у себя друзей или не-друзей через различные сайты. Мы делаем попытки как-то изменить ситуацию, это уже хорошо. Мы признали это. Это прекрасно.

У нас все есть, но нужно быть немного вежливее и немного отзывчивее.

Я работаю дворником, я работаю музыкантом — и ко мне пришло понимание: нужно заниматься любимым делом.

В Рязани каждый встречный тебе говорит: «Ой, это очень сложно; ой, это не получится; звучит неправдоподобно; займись каким-нибудь делом». Разные вещи можно услышать.

О том, как полюбить свой город

Я не очень много зарабатываю, но при этом я меняю свой не-заработок на свободное время. И конечно, работая дворником, я делаю город немного чище.

Вот понимаешь, у нас такой уровень, что мы себя недолюбливаем, прибедняемся.

Мы такой пережиток постсоветского периода, когда действительно были сложные времена, которые ожесточили наши сердца. От этого нужно избавляться.

Многие иностранцы, которые приезжают к нам, говорят: «Странно, все мужчины в Рязани лысые. Много лысых мужчин». Кому за 40 — все лысые. Мои друзья и знакомые, переехавшие сюда, тоже начинают лысеть. Когда в одном городе столько лысых мужчин – полезно ли это?

Нужно относиться ко всем так, как хочешь чтобы относились к тебе. Это не я придумал!

Если я беру в магазине товар и кладу его не на то место, где он лежал ранее, я должен понимать, что этим я прибавил работу человеку, который раскладывает товар. Я или мои дети могу стать этим человеком в будущем. Мне нравятся общественные работы, которые назначают в наказание — они меняют людей.

Мы боимся потратить время на вещь, якобы не приносящую прибыли. Все считают: насколько мне это нужно, мой час стоит столько-то… Хотя они ездят на двух машинах и не помнят когда спали не под крышей.

Многие люди говорят, что у меня ничего не получится, а я слушаю тех, кто говорит — давай-давай!

У нас в городе есть польское кладбище. Оно прекрасно, сделано по какому-то европейскому образцу. Места у нас под боком, а мы про них даже не знаем!

Недавно мы взяли за правило ходить на выступления рязанского губернаторского симфонического оркестра – это очень помогает полюбить свой город. Эти люди — профессионалы. Они делают свою работу на пятерку.